Знамя любви

В. А. Ахтёров

Поэма, повествующая о жизни христиан в стране советов в начале 60-х годов.

Я люблю тебя, слышишь, Тамила?
Разреши это всем рассказать,
Ведь ты тоже любовь сохранила,
Разве любящим можно молчать?
Ведь любить никогда не постыдно,
Нам с тобою не будет обидно,
Если мир весь узнает о том,
Что мы любим друг друга сердечно,
Любим искренно и бесконечно,
К новой жизни идя со Христом.

Я люблю тебя, слышишь, Невеста?
Жажду в крепких объятьях сжимать,
Бог помог нам до этого места,
Но ещё не пора обнимать.
Хоть мы много уже ожидаем
И на Бога всегда уповаем,
Что Он даст нам Свою благодать.
Хоть мы часто об этом молились
И порядком в пути истомились,
Но любовь наша может и ждать.

Необузданным чувствам нет места
В наших чистых стремленьях святых,
Никогда похотливого жеста
Мы не сделали. Также иных
Мы страстей во все дни избегали,
Мы любили , томились но знали,
Что ведь сбудется Господа глас:
«Вы получите благословенье
Нам дано было так откровенье, -
Но не скоро ещё, не сейчас».

Нам тогда это слово «Не скоро»
Сквозь любовь доходило едва,
И мы стали готовиться споро
Брак свершить через месяца два.
В ожидании нам день удлинялся,
Целым месяцем даже казался
(Нам теперь стало ясно оно),
А тогда месяц, год словно, длился,
Ведь наш пыл к одному торопился,
К сочетанию двух нас в одно.

Я костюм приобрел себе скромный,
А фату заказали вдвоём
И венок белоснежный, я помню,
Как красиво тебе было в нём!
Мы готовились к брачному пиру,
И, настроив душевную лиру
На мажорный, торжественный лад,
Тех грядущих для нас испытаний,
А порой и гнетущих страданий
Не хотел и не видел наш взгляд.

Но, как чёрные вороны тучей,
Налетели на церковь в тот час
Кагебисты, и в злобе растущей
Посягнули на братьев, на нас.
Заключён наш диакон, пресвитер.
На костюм мой и даже на свитер
Наложили тогда же арест,
Все мои документы забрали,
А в конце «До свиданья» сказали,
Проявляя приличности жест.

Да оно и понятно, за веру
Вне закона объявлены мы.
Дополнять беззакония меру
Продолжают мамоны сыны.
За пророчества, сны и виденья,
Понимания даже, подчас,
Регулярность духовных собраний
И за проповедь Божьих страданий
Обвиняют усиленно нас.

Нам с тобою тогда стало ясно,
Что не время ещё, “не сейчас“.
Для любви нашей в мире ненастно,
Исполняется Божеский глас!
И мы молимся снова усердно,
Служим Господу твёрдо и верно.
Может Бог нас от зла сохранит?
Может так просто всё обойдётся,
Ведь улик для суда не найдётся,
И “не скоро” нам Бог сократит?

Но уже атеизма машина,
Порождая позорный эксцесс,
Возвела (то бесстыдства вершина),
Всю стряпню в уголовный процесс.
Всюду обыск опять на квартирах
Производят юристы в мундирах.
Арестованы снова друзья.
Злые слухи по городу ходят,
Атеисты их ловко разводят,
И среди арестованых – я.

Состраданье не легче страданий.
Как же трудно пришлось и тебе!
Ведь помимо своих испытаний
Сострадала ещё ты и мне.
О родных своих много заботы,
А ещё увольняют с роботы…
Как же бедная, старая мать?
Как же брат твой больной, одинокий?
Нужно вынести жребий жестокий,
Надо трудности все побеждать.

Нам в тюрьме предлагают свободу,
Похули только веру свою,
Сообщи отреченье народу:
Заблудился, мол всё сознаю.
Но нам имя Иисуса дороже,
Подкрепи силой свыше нас, Боже.
Лучше в небе богатство стяжать!
За земных наслаждений мгновенья
Безрассудно лишаться Спасенья,
Лучше верить, любить и страдать!

И когда на этап у вокзала
Отправлял нас тюремный конвой,
Ты тогда мне кулак показала,
Сжатый крепко рабочей рукой.
Не понять никому того жеста,
Разве может такое невеста
Жениху своему показать?
Но не мог я воспринять превратно,
Для меня было ясно, понятно:
Будем вместе крепиться и ждать.

За решёткой лишь неба кусочек
Вижу я из застенков тюрьмы,
Ну хотя бы зелёный листочек
Иль цветок. И того лишены!
Только курево, мыло, носочки,
Порошок, носовые платочки
Разрешают в ларьке приобресть.
Целый день нужно клеить коробки,
Мы в работе, конечно, не робки,
Но желудок всё просит поесть.

Специального чёрного хлеба
Не хватает дневного пайка.
А вот дыму! Хватило б до неба
От чадящего здесь табака.
Кислорода дышать не хватает,
Постоянно «параша» воняет,
Теснота, даже трудно пройти.
Бесконечная ругань повсюду,
Что и свойственно грешному люду,
А ещё длинный срок впереди.

Тут убийцы, разбойники, воры,
Беззаконников весь сортимент,
Да похабные их разговоры,
А вот в качестве пола – цемент.
По бокам двухэтажные нары
Раскорячились, словно омары,
У решётки ободранный стол,
Он стелить нам постели мешает,
Ведь для каждого нар не хватает,
И мы ложем матрацы на пол.

Ежедневно колени склоняя,
Просим Бога в страданьях помочь,
А нам шапки скорей надевая,
Посмеяться с нас ментор не прочь.
Очень долго здесь тянется время,
Давит грудь неизвестности бремя.
На прогулку всего пол часа
Нас выводят на дворик тюремный,
А кругом всё высокие стены
Да за ними запрет полоса.

Всевозможных обид и лишений
На бумаге нельзя передать
И, так званных в тюрьме, «нарушений»
В личном деле нельзя сосчитать.
Мы во имя Иисуса здесь томимся,
Духом к вечной Отчизне стремимся,
Но нам Бог обещает опять,
закаляя в горниле страданий,
Проведя чрез огонь испытаний,
Всем свободу ещё даровать.

Между тем, наша церковь молилась
Постоянно, прилежно о том,
Чтоб общенье опять повторилось
С нами вместе и с нашим Христом.
Ты об этом нам в письмах писала
И в страданьях меня ободряла.
Твои письма дарили тепло,
Много слов было в них из Писанья,
Так что меркли пред мною страданья,
На душе становилось светло.

И опять, вот, по нашим молитвам
Я свободный стою пред тобою.
Наш Господь снова радость дарит нам,
И мы в общем довольны судьбой.
Ведь в разлуке любовь возрастала
И могучей, испытанной стала.
Нам разлука проверкой была.
Нас любовь к Иисусу сроднила
И друг друга любить научила,
И надежду на вечность дала.

Я смущённо стою пред тобою.
Ты ещё – запечатанный сад.
Слёзы катятся с глаз у обоих,
Хотя каждый из нас очень рад.
Но мы нищи. На сердце невольно
Не обидно, но очень уж больно,
А подумаешь, станет больней:
За три года тюрьмы и лишений
Я не мог, кроме всех огорчений,
Заработать и сотни рублей.

В бюро ЗАГС направляемся вместе
В своих стареньких, ветхих пальто.
Надо быть бы нарядней невесте!
Слава Богу звучит и за то.
Нам дают ещё месяц помыслить,
«За» и «против» свои перечислить,
Но для нас это всё решено.
Нас смущает не брак предстоящий,
А отсутствие средств подходящих,
Пред людьми как-то стыдно оно.

И вот здесь для нас было начало
Исполнения Божеских слов.
Всё собранье опорой нам стало,
Каждый чем-то помочь был готов.
Нас в богатом дому сочетали,
На чудесном ковре мы стояли
И сказали торжественно «Да».
Будем вместе теперь подвизаться
И отныне одно называться,
Заключая завет навсегда.

Брачный пир нам устроили славно,
С позолотой посуда кругом!
Но не это, конечно, здесь главное.
Мне хотелось бы вспомнить о том,
Как тогда горячо все молились,
Глубоко перед Богом смирились.
Много радости было и слёз!
Было много на браке народу,
И даруя живую нам воду,
Приходил на наш праздник Христос.

Чудный хор пел «Дай, Боже, им счастья»,
«Две руки» и «Уж слышу я шум».
И действительно, наши ненастья,
Тяжкий груз угнетающих дум,
Бередивших всё наше сознанье,
Причиняя тем больше страданья, -
Всё исчезло. Дай, Боже, не знать
Нам и впредь никогда огорченья.
А врагам, не познавшим Спасенья,
Мне хотелось бы вот что сказать:

Я прощаю вам, слышите, люди?!
В своём сердце я зла не таю.
Таковы христианские будни!
Помогает нам слово «люблю»
Верный Богу преград не страшиться!
Пусть и в детях опять повториться
Сила веры мужество вновь.
Пусть сильней разгорается пламя,
И пусть реет победное знамя
Под названием ГОСПОДНЯ ЛЮБОВЬ!